Темный любовник. Страница 5

— Вы к нам надолго, милорд?

Рэт покачал головой.

— На часок, не более.

— Ваша комната готова. Если что потребуется, я к вашим услугам.

Фриц низко поклонился, вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой двойные двери.

На стене гостиной висела огромная картина — портрет какого-то из французских королей. Рэт подошел к ней и прикоснулся рукой к золоченой раме. Холст медленно пополз вбок, и за ним обнаружился холл с каменными стенами, освещенный газовыми фонарями.

Он перешагнул раму и пошел вниз по ступенькам. На площадке были две двери. Одна вела в роскошные апартаменты Дариуса, вторая — в гостевую. «Мой дом родной вдали от дома» — так называл свое обиталище Рэт.

Основная-то резиденция находилась на складе в Нью-Йорке. Это была комната со стальными стенами и крепкими замками. Система безопасности соответствовала стандартам Форт-Нокса. Рэт там отдыхал днем. Туда он не приглашал никого — ни братьев, ни Мариссу. Его личная жизнь была неприкосновенна.

Как только Рэт вошел внутрь, на стенах загорелись свечи, их тусклый свет не пробивал тьму. Дариус позаботился о друге: все вокруг было черным. Стены, потолок, кожаный диван, огромный телевизор и ванная, облицованная мрамором. В углу стояла кровать с черными шелковыми простынями и горой подушек. В стенном шкафу хранился запас одежды и оружия.

По какой-то загадочной причине Дариус всемерно старался зазвать Рэта к себе в дом. Это не было связано с соображениями безопасности: Ди мог прекрасно и сам за себя постоять. Мысль о том, что вампир Ди может страдать от одиночества, казалась смешной.

Рэт почувствовал близость Мариссы прежде, чем она материализовалась в комнате: на него пахнуло свежим ветерком и запахом океана.

«Поскорее бы с этим развязаться и вернуться на улицу, — подумал он. — Рученьки так и чешутся с кем-нибудь подраться».

Сегодня вечером он уже пригубил из этой чаши и теперь хотел насладиться ею сполна.

Он обернулся. Марисса замерла в глубоком поклоне; на лице — преданность и смущение.

— Милорд.

Если зрение не изменяло ему, на ней было легкое шифоновое покрывало. Длинные белокурые волосы струились по плечам. Она хотела ему понравиться, но зря старалась.

Он снял куртку и ножны.

Чертовы родители. Ну почему они выбрали именно ее? Она такая… хрупкая.

Хотя их можно понять, если вспомнить, каким он был до превращения: соплей перешибешь.

Рэт поиграл бицепсами, рукава рубашки затрещали.

Глянули бы они сейчас на своего малыша. На то, в какого монстра он превратился.

Нет, хорошо, что они умерли. Вряд ли бы им это понравилось.

Марисса нервно вздрогнула.

— Прошу прощения, милорд, но я не могу больше терпеть.

— Я знаю. Обожди минутку.

Рэт направился в ванную.

Он закатал рукава черной рубашки и пустил воду. Тщательно намылил руку. Пена скрыла ритуальные татуировки на внутренней стороне предплечий. Потом сунул руки под горячую струю, смывая с них грязь, пот и смерть. Взял полотенце, вытерся и вернулся на диван. Устроившись поудобнее, стал ждать, скрежеща зубами от нетерпения.

Как давно они занимаются этим? Сотни лет. И каждый раз Мариссе требуется время на раскачку. Будь на ее месте другая, у Рэта давно бы уже лопнуло терпение, но ей он давал поблажку.

Иногда Рэту становилось жалко Мариссу. Беднягу принудили к браку. Он давно предлагал ей расторгнуть договор и подыскать себе подходящую пару. Кого-нибудь, кто защищал бы ее от опасностей и любил всем сердцем.

Смешно, но эта хрупкая Марисса отказывалась его бросить. Понимала, что никакая другая не отважится приблизиться к этому монстру, чтобы его кормить. Прервется древний род, а их племя потеряет своего короля. Правителя, который не хочет править.

Что и говорить, для Мариссы это была не самая удачная партия. Рэт старался держаться от нее подальше, пока его не одолевал голод. Счастливая наследственность позволяла ему делать эти встречи крайне редкими. Большую часть времени она проводила в одиночестве, в доме брата. Вся жизнь Мариссы была принесена в жертву великому делу поддержания жизни последнего чистокровного вампира, в чьих жилах не было ни капли человеческой крови.

Марисса, походив по комнате кругами, наконец направилась в его сторону. Рэт внимательно следил за ней, стараясь расслабиться. Это был самый трудный момент. Впереди его ждали не самые приятные ощущения: паника, а потом — удушье.

— Вы были сегодня заняты, милорд? — тихо спросила она.

Он кивнул. Если повезет, он вернется к своим занятиям до восхода солнца.

Подойдя вплотную, она прижалась к нему. Голод поборол застенчивость. Рэт чувствовал, как аромат ее желания расползается в воздухе.

Нет. Секса между ними не будет. Он не допускал мысли о том, что с Мариссой можно вытворять те же штуки, которые он позволял себе с другими. К ней он не испытывал никакого влечения с первого дня.

— Иди ко мне.

Он откинулся на спинку дивана и положил руку на бедро, запястьем вверх.

— Ты же умираешь от голода. Зачем столько терпеть?

Марисса опустилась на колени, платье окутало ее облаком и зашуршало у ног. Ее теплые пальцы пробежали по коже, обводя буквы на татуировках — славную историю его рода. Белоснежные клыки коротко блеснули, и она припала к вене.

Рэт закрыл глаза и откинул голову назад. Паника обрушилась на него. Он впился свободной рукой в край дивана, чтобы удержаться на месте. Спокойно. Нужно расслабиться. Скоро все кончится, и он будет свободен.

Через десять минут, почувствовав прилив сил, Марисса подняла голову. Ее кровь смешалась с его кровью, она насытилась. Теперь можно было шевелиться. Рэт выпрямился, помог Мариссе встать и только было собрался позвать Фрица, чтобы тот отвез ее домой, как в дверь забарабанили.

Рэт взял Мариссу на руки и отнес на кровать.

— Спасибо, милорд, — пробормотала она, — я сама доберусь до дома.

Он натянул ей на ноги покрывало и пошел открывать.

Что это Фрицу приспичило?

Рэт выскользнул из спальни и плотно притворил за собой дверь. Он уже открыл рот, чтобы выразить недовольство, но тут учуял запах дворецкого и сразу понял, в чем дело.

Смерть очередной раз нанесла им визит: его друг Дариус мертв.

— Господин…

— Как? — прорычал Рэт. — Скорбеть будем позже, сейчас мне нужны подробности.

— В машине…

Видно было, что Фриц с трудом держит себя в руках, голос его срывался:

— Бомба, милорд. Это рядом с клубом, в машине. Торман позвонил. Он все видел.

Рэт вспомнил лессера, которого он пришил неподалеку от клуба. Не его ли это рук дело?

Мерзавцы окончательно потеряли совесть. Их предки веками сражались как настоящие воины. А нынешние выродки — просто жалкие трусы, прячущиеся за технические штучки.

— Свяжись с братьями. Срочно собери всех.

— Да, конечно. И вот еще… Дариус просил меня передать вам это, если с ним что-нибудь случится.

Рэт взял конверт и пошел назад в комнату. Чувство сострадания было ему неведомо: он ничем не мог помочь Фрицу. Марисса исчезла. Что ж, тем лучше для нее.

Он сунул последнюю волю Дариуса за пояс и предался гневу.

Свечи разлетелись на тысячу частей, все погрузилось во мрак. Ненависть превратилась в смерч и засвистела, поднимаясь выше, увлекая все вокруг в свой водоворот.

Мебель летала по комнате и колотилась о стены. Рэт стоял в самом центре этого ада, закинув голову назад. Из его рта рвался звериный вой.

Глава 4

Бэт вышла из такси. Вокруг «Скримера» кипела работа. Несколько патрульных машин с мигалками и фургон криминалистической лаборатории стояли в переулке. Полицейские в форме и в штатском обследовали место преступления. Подвыпившая публика из соседних баров толпилась неподалеку, покуривала и глазела на бесплатный спектакль.

Убийства в Колдуэле были обычным явлением. Работая репортером, Бэт не раз задумывалась над тем, что чувствует жертва, глядя в глаза своему убийце. Наверное, одиночество. Когда ты переступаешь черту, ты всегда один, и так ли важно, сколько людей толкает тебя на этот последний шаг.